Аэроплан сменил на лыжи поплавки, Застрекотал мотор и поднял стрекозу. Седое небо перетянуто внизу Топографической полоскою реки. Земли и неба бесконечная вражда Встречает ревом век высоких скоростей, Сжимая время и коверкая масштаб Земных забот - людских страданий и страстей. Ты там, внизу, где день за днем февральский лед По берегам срезает высохший камыш, А я, касаясь неба кончиками лыж, Скольжу в пространстве, словно гидросамолет. Он - самоделка, он немного неуклюж, Он разобьется при посадке через год, И будет долго дождь стучаться в двери луж... Их не откроют, он заплачет и уйдет. Ну, а пока, немного вверх и по прямой: Инструктор мой не любит глупых виражей, Но я, видать, поднадоел ему уже, И мы ложимся на крыло: пора домой. И покачнется, уменьшаясь, горизонт, И побежит в другую сторону земля, И, приземлившись, я пойму, что это сон... Ты подойдешь и тихо скажешь: "Это я." Мы будем рады суете привычных дней, Где нет ни неба, ни земли - одна вода. Нас только раз снесло течением сюда, Где есть воздушный океан, и мы на дне. А где-то рядом пролегает полоса, И чьи-то крылья растворяются во мгле... О, полюса мои - свободы небеса И ты, любимая, привыкшая к земле. 12 марта 1998